Тайцзицюань – Кулак Великого Предела. Часть 1

Существует множество способов развивать свое тело и совершенствовать дух, отдалив процесс морального, да и физического тоже, старения. Это и спортивные, и сугубо оздоровительные системы и методики: и боевые и лишенные прикладной составляющей – фит бо, например, о котором совсем недавно узнал от постоянной нашей читательницы. 

Словом, все системы и школы перечислять можно долго. Современная индустрия спорта – в массовом, так сказать, ее понимании – предлагает занятия и для совсем юных, и для людей преклонного возраста. Вне зависимости от пола. А в каждом приличномфитнес-центре, пожалуйста, можно найти тренажер практически на любой, даже самый взыскательный, вкус. Здесь вам и штанги и велотренажеры, и бассейн под боком, и сауна, и массаж, и кофе, если пожелаете. Ну и инструкторы квалифицированные всегда помогут.

В общем, было бы желание, а площадка для занятий всегда найдется. Дорого? Можно и на природе. А чем там заняться-то, на природе? Может, шашлыки пожарить? Можно и их. Раз в месяц. После тренировки. Какой? Вот об этом и предлагаю поговорить.

Кто не видел сотни китайцев, молодых и пожилых, мужчин и женщин, по утрам наполняющих зеленые парки и даже улицы многолюдных и многошумных городов. Их медленные и плавные движения, чем-то напоминающие журавля, богомола, тигра, или обезьяну… И отрешенный или, лучше сказать, сосредоточенный, взгляд…

Это – тайцзицюань – древнее китайское боевое искусство. Подчеркиваю: именно искусство и именно боевое. И название у него соответствующее: «Кулак Великого Предела» – так буквально оно переводится с китайского. Красиво, не правда ли? И образно. Как и все, рожденное в Поднебесной.

Впрочем, сразу скажу, что прикладной составляющей тайцзы – будем так его сокращенно называть – можно овладеть только лет, этак, через двадцать регулярных тренировок под руководством опытного инструктора. Не раньше.

Но помимо боевого аспекта тайцзы содержит в себе нечто большее. Так что, милые девушки, не спешите бросать чтение моего скромного опуса. Равно, как и юноши, не желающие причинять боль ничему живому – и вы не спешите расставаться со статьей. Ведь тайцзы хоть и боевое, но искусство… И нас интересует его составляющая, связанная со здоровьем и долголетием.

Но сначала немного истории – скажем так, погружения в нее. Лучше бы, конечно, это не читать, а слушать, закрыв глаза и на время забыв о делах насущных.

… Зима в этом году выдалась снежная. Даже очень. Впрочем, окружавшие обитель горы не пропускали ветер. И оттого было тепло. Даосский монастырь, словно затерянная во Вселенной песчинка, жил тихо и размеренно, напоминая спрятанное в снежных горах тихое озеро, покой которого ничто не нарушает, разве что кроме неспешного, будто волшебного, снегопада, белым серебристым ковром устилающего водную гладь.

Так и должно быть – монахи-даосы не стремятся влиться в изменчивое бытие этого мира, их путь – созерцание и поиск бессмертия. Бессмертия, не в нашем, западном, понимании.

Ночью, под небом высоким и усеянным мириадами звезд, освещаемых блеском бледно-желтой луны, созерцая тени спрятанных во мраке гор, даосский монах словно растворял себя, свое сознание, в этой бескрайней Вселенной. Желая обрести вечный покой. Он видел и ощущал себя каплей в безбрежном океане, в нем он и хотел раствориться. Без остатка. Перестать Быть…

Наверное, таким размышлениям и предавался старый даосский отшельник Чжан Саньфэн на своем дао – пути. Он был уже стар, но верил – со смертью тела его дух, словно осколки разбившейся и рассыпавшейся по ковру хрустальной вазы, растворится в этих горах. Он станет частью безбрежного космического океана, соединится с потоком бегущей где-то неподалеку реки, растворится в вершинах суровых, покрытых чернеющими лесами, гор…

Его глаза закрыты, седые длинные волосы, связанные узлом на голове, покрыты платом – платом «Хаотичного первоначала», если говорить точно. Тепло. И оттого не надо кутаться в темно-голубой халат – традиционное одеяние даосского монаха, символизирующиего своим цветом «дух голубого дракона». Право же, китайцы – неисправимые поэты.

Но нет-нет, а тени прошлого врывалась в память. Незваные. Они словно инородное тело тревожили дух. И тогда оживали образы давно ушедшего. Красной черепицы крыша дворца. Его дворца. Паланкин, в котором его – знатного чиновника – несли по шумным улицам родного рода… Все это в прошлом, но никак не хочет умереть в памяти. Никак. Словно камень, брошенный в безмятежное озеро…

Чжан Саньфэн медленно, на одних ногах поднялся с пу туань – сплетенного из тростника красного коврика, и, не останавливаясь, стал… Двигаться. Нет, это было нечто большее… В своих движениях, в их неспешном ритме он, казалось, слился со звездами, с шумом горной реки и посеребренном луной снегом. Если бы кто оказался рядом с отшельником, то услышал в звенящей тишине гор биение его сердца. Так рождалось тайцзы…

…читайте вторую часть статьи>>

Автор статьи Игорь Ходаков