Сказочное стихотворение-басня
Раз как-то Ксанф[i], философ мнимый
(Эзопом[ii] он тогда владел),
Хмельною силой одержимый,
Наворотил глупейших дел:
Взялся́ он на спор выпить море,
А нет – имущество отдаст;
Вот протрезвел он – ах-ти, горе!..
«Эзоп! – кричит, – уж ты горазд
Хитрить-мудрить сии задачи;
Спаси хозяина, Эзоп!
Скажи, что делать мне, иначе
Дорога мне одна лишь – в гроб!..»
Но что от Ксанфа раб премудрый
Всю жизнь был вынужден терпеть?
Побои, труд до ночи с у́тра,
А нынче – взять, спасти? – ответь!
Эзоп – мол, так и так, нелепо:
Не можно тут ничем помочь.
«Эх, ты! – воскликнул Ксанф свирепо, –
Пшел с глаз моих отсюда прочь!..»
Эзоп, его покорный воле,
Решив, что за себя отмщен,
Пошел на птичью ловлю – в поле,
Где журавлей брал сетью в плен.
А сам все думал хромоногий:
«Ишь-ты! Чуть что, так «эй, Эзоп!»
– Философ, тоже, лоб широкий,
А, чай, весь пыл-то твой усоп;
Меня же гнал, бранил меня ты,
А ум тебя-то, Ксанф, подвел!
Сам шут шутом, а влез в Сократы:
Вертись же, твердолобый вол!..»
Так раб, смакуя мысли эти,
Паря в мечтаниях своих,
Украдкой бросил взгляд на сети:
Вот диво! – Аист бьется в них.
«А ты-то не журавль!» — такую
Мысль криком выразил Эзоп…
О чудо! – что же? – речь людскую
Изверг вдруг аистовый зоб:
«Пусти меня! – взмолилась птица, –
Ведь брат наш – только польза вам:
Я призван змеями живится,
Не ровня вранам[iii]-журавлям».
«Пусть гад от вас и натерпелся,
– Эзоп со злости отвечал, –
Ты с шайкой воровскою свелся,
И тут – начало всех начал»[iv].
«Пусти! – воришка взвился выше, –
Не вел бы ты такую речь,
Коль не был бы судьбой обижен;
Но я смогу тебя развлечь.
Поведай мне исток сей злобы:
С чего ты рад меня пленить?
– Узнавши случай твой, я чтобы
Сумел тебя развеселить».
Ершится не резон хромому,
Поведал он, как Ксанф теперь
Лишится денег, люду, дому,
И что с Эзопом был он зверь.
«Позволь, – послушав, молвил Аист, –
Тебе три басни поднести,
И, коль ты будешь так же жалист,
Мою сам участь соблюди…
Кабан и Конь[v]
Кабан и дикий Конь поляну
Одну имели на двоих,
Молясь по Утру смирно Пану[vi],
А ручеек был кладезь[vii] их.
Но вепрь Коню пресек дорогу:
Соседа бивнями гонял
И в ручейке, задравши ногу,
Нередко воду осквернял.
Конь – к человеку, в ярость впавши,
Слепой обидой обожжен;
Пленить себя уздою давши,
Несет охотника уж он.
Сражен рогатиной зверь в горло,
Но что Коню теперь с того?
Его обитель нынче – стойло,
А от свободы – н и ч е г о.
Вот так бывает, – подытожил
Моралью басню черногуз[viii], –
И средь людей премудрых тоже,
Что дикой ярости укус
Ввергает в бешенство слепое,
А что в конце – победа? казнь?
Ч т о Конь имел на водопое?»
КОНЕЦ ПЕРВОЙ БАСНИ
– Так первая учила баснь.
«Ты, верно, давишь мне на совесть?
– Эзоп тут Аисту сказал, –
Другую б ты придумал повесть!»
– И тот смиренно продолжал:
«Коль не по нраву, – молвит птица, –
Потешись баснею такой:
Лисица и Еж[ix]
Упала как-то раз Лисица
В ручей с студеною водой.
В нее клещи вцепились ратью
В столпотворении густом;
И Лисоньки пушному платью
Была судьба стать решетом.
Шел мимо Еж, весь в острых спицах;
Он молвил, пожалев Лису:
«Не снять ль с тебя клещей, Лисица?
Тебя от них я враз спасу».
«О нет! Хоть мех мой, ровно сито,
Прости, спасибо, добрый Еж:
Клещи уж эти кровью сыты,
Но, коль ты их с меня сорвешь,
Придут другие – голоднее,
И будет вновь клещам шабаш;
А мне придется, Еж, больнее…»
Такой же случай есть и ваш:
Ведь все философа богатства
Другому в руки перейдут;
Ты вкусишь вновь всю чашу рабства,
И ничего не сделать тут».
КОНЕЦ ВТОРОЙ БАСНИ
Такой была мораль у басни.
Воскликнул раб, умерив пыл,
Притихший, от стыда весь красный:
«Но что мне делать?! – он завыл, —
Скажи, скажи мне, Аист, ну же!»
– Эзоп в смятении кричал.
«Послушай третью басню, друже,
Раз слушать их уже зачал…
Лев и Мышонок[x]
Лев как-то раз поймал Мышонка:
«Не ешь меня, могучий зверь!
Что, коли я, — вскричал он звонко, —
Вперед[xi] спасу тебя? Поверь:
И от меня быть может польза!»
Лев добр был, слабых он щадил:
Мышонка, как он весь извелся,
С усмешкой доброй, отпустил.
Однако через три недели
Лев в сеть охотничью попал;
Познал он смертный страх на деле:
«Все, — Лев подумал, — я пропал!..»
Но наземь пали вдруг тенета:
Лохматый шнур обгрыз зверек.
«Вот видишь, — молвит Мышка, — этот
Долг возвернуть я справно смог».
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ БАСНИ
Вот так!» – и Аист кончил басню,
На землю очи опустив.
Эзоп, поняв, какою властью
Владеет он, уж обратив
Свой пылкий гнев в холоднокровье,
Ни слова больше не сказав,
Стянул, не поведя и бровью,
Сеть с Аиста, скобу подняв.
С утра, уверенный, готовый,
Эзопом надоумлен он, –
Приходит Ксанф на брег суровый,
Толпой народа окружен.
О скалы море точит зубы,
Утесы пеной обдает
И черные терзает губы.
Раб чашу Ксанфу подает,
И тот подходит гордо к краю,
Взглянул на волны – и сказал:
«Друзья, свое я дело знаю,
От слов своих не отступал;
Но я не брался выпить реки,
Впадающие в море, так?
Вы запрудите их навеки,
А я в единый справлюсь шаг!»
И дело кончилось на этом:
Прославлен Ксанф наш, как мудрец!
Эзоп остался ж не воспетым.
Он думал – рабству уж конец,
Но Ксанф, как с берега вернулся,
Напился вновь с друзьями пьян,
А на Эзопа, чтоб он гнулся,
Работы бухнуть страшно рьян:
«Эзоп! – кричит, – На крышу сбегай,
Белье развесь, что постирал…
Лентяй, вы посмотрите, экой!»
И раб смиренно побежал;
Вот он с бельем уже на крыше.
Глядь: стая аистов над ним!
Они спускаются все ниже;
Передний, рвением гоним,
Слетел и встал пред хромоногим:
«Ну, здравствуй, друг! Скорей садись;
Тебе я, брат, обязан многим,
Мы улетим с тобою ввысь».
И вот, забывшийся от счастья,
Летит на аистах Эзоп[xii].
Свобода, позади ненастье,
И жизнь без рабства дышит в лоб…
«Но как? – воскликнул он, – Откуда
Ты прилетел, с чего же вдруг?»
И Аист молвил: «То не чудо.
Я – Мышь, что Льва
спасла, мой друг».
[i] Ксанф – легендарный древнегреческий философ-самодур, простоватый хозяин Эзопа, его существование не доказано; в основу данного произведения легла известная легенда об Эзопе и Ксанфе
[ii] Эзоп – легендарный древнегреческий баснописец, хромой раб с острова Самос, которому приписываются многочисленные басни (в том числе и приведенные здесь), впоследствии многократно пересказываемые различными баснописцами (Федром, Лафонтеном, Крыловым и т. д.)
[iii] Вран – ворон; здесь: вор
[iv] «Птицелов и аист» — легшая в основу данного произведения басня Эзопа №194 на этом обрывается; согласно сюжету басни, птицелов поймал с вредителями-журавлями аиста, которому в ответ на оправдания и просьбы отпустить его, так как аисты полезны людям, сказал: «Будь ты хоть трижды полезен, но был здесь среди негодяев и все равно заслужил наказание»
[v] «Кабан, конь и охотник» — басня Эзопа №255
[vi] Пан – древнегреческий лесной бог пастушества; мифический козлоногий козерог
[vii] Кладезь – колодец; здесь: источник питья
[viii] Черногуз – в украинском: аист
[ix]«Лиса и еж» — басня Эзопа, упомянутая у Аристотеля в «Риторике», как фрагмент речи в защиту преступника (демагога, судимого по уголовному делу), №370
[x] «Лев и мышь» — басня Эзопа №150
[xi] Вперед – в будущем, еще когда-нибудь
[xii] Бегство с крыши на птицах – распространенный сказочный элемент (например, Аф. 106-112 и т. д.)
